Мои любимые девочки

Люблю лето.
За распахнутые ставни, за шторы на ветру, за горький кофе с горстью последней, приторно-сладкой черешни. За то, что можно ходить босиком, путаться в длинном подоле простенького сарафана, щуриться жаркому солнцу. Быть беззаботной и беззаветно влюблённой – невзирая на возраст, на морщинки вокруг глаз, на неизменно обёрнутое в прошлое лицо.

Люблю лето.
За скоропалительные грозы, за охровый дух опалённой земли, за багряные закаты на самом излёте дня, когда ещё вздох – и последний луч, цепляя синий край земли, уйдёт в небытие. И с тихим перешёптыванием высыпают звёзды.

Люблю лето.
За жаркие объятия, за капельки пота на висках и сгибах локтей, за выгоревшие ресницы, за шершавые губы. За то, что можно быть такой, какой ты была когда-то. Когда-то была – и больше не будешь.
За высокие каштаны, что растут напротив дома камерной музыки. Можно укрыться за их могучими спинами, гладить по шершавым бокам и оплакивать свою канувшую в лету любовь. Ах, как это больно, когда тебе двадцать. Бедная, бедная моя девочка. Дотянуться из своего лета в твою двадцатилетнюю весну, прижать к груди и шептать наивные и бестолковые слова. Всё будет хорошо, милая, всё будет хорошо. И это пройдёт.

Люблю лето.
За медовый привкус полдня, за небрежные причёски, за пёстрые побрякушки, за истоптанные балетки, за лоскутное покрывало городских улиц. За своих девочек. До которых проще дотянуться-достучаться сейчас, ведь потом дожди и снега, и каждая в своём коконе, в своём бесконечном сне – додержаться, дожить, долететь, домечтать.
Обнять, прижать к груди, шептать наивное и бестолковое всё будет хорошо, милая, всё будет хорошо.
И это пройдёт.

( Лоскутное покрывало города )